Побег Михаила Петровича Девятаева из плена на немецком самолете.

Михаил Петрович - родился в мордовском селе Торбеево. После окончания семилетней школы, закончил Казанский речной техникум, затем активно занимался в аэроклубе. Во время войны был старшим лейтенантом, командиром звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка.

13 июля 1944 года в воздушном бою в районе Львова Девятаев был подбит и выбросился с парашютом. Приземлился офицер без сознания на вражеской территории, поэтому был захвачен в плен. Первое время летчик находился в лагере военнопленных в польском городе Лодзь. Там он вместе с товарищами попытался бежать, сделав подкоп за территорию лагеря.

Беглецов вскоре поймали, зачислив в разряд "смертников", а затем их перевели в лагерь смерти Заксенхаузен. Здесь Девятаева спас от смерти лагерный парикмахер, который подменил нашивки, срезав "смертника" и пришив "отличительный знак" обычного заключенного.

Буквально за несколько дней до прибытия Девятаева в лагере умер врач Никитенко, вот его нашивки и перешил парикмахер, превратив Девятаева в Григория Никитенко, которого отправили на остров Узедом, в лагерь Пенемюнде, где в секретном центре велись разработки крылатых ракет "Фау-1" и баллистических ракет "Фау-2".

В лагере Девятаева вскоре приговорили к "десяти дням жизни" - изощренной казни, когда каждый день любой охранник избивал заключенного свои способом, а если к концу десятого дня тот выживал, то его расстреливали. Дело в том, что офицер избил заключенного по кличке Костя-морячок, предателя и провокатора Константина Махорина, который уговаривал переходить на сторону гитлеровцев.

Понимая, что вариантов выжить нет, Девятаев решил вместе с группой из десяти военнопленных захватить самолет и совершить побег. Утром 8 февраля 1945 года пленные выменяли себе места в рабочих бригадах по пять человек, задачей которых была уборка аэродрома, приближаться же непосредственно к самолетам запрещалось категорически. Но пленные обманули часового, сказав, что им приказали отремонтировать земляной капонир. Когда часовой ушел, один из группы убил второго часового, стоявшего у самолета, и беглецы стали готовить самолет "Хейнкель" к вылету.

Оказалось, что завести самолет нельзя, так как не было аккумулятора. Но пленные быстро нашли тележку с переносным устройством и самолет все-таки запустили. Первая попытка взлета оказалась неудачной, самолет никак не мог оторваться от земли. Девятаев сообразил, что мешали триммеры руля, установленные на посадку, а не на взлет, поэтому развернувшись, самолет вновь разогнался. Но немцы, поняв, что с самолетом явно что-то не так, перекрыли взлетную полосу, выстроившись в живую цепь, но "Хейнкель", не останавливаясь, ехал прямо на гитлеровцев, которые в панике разбежались.

И пока немцы пытались навести зенитные орудия, самолет успел взлететь и стать недосягаемым. Правда, была еще встреча с возвращавшимся вражеским истребителем, который выпустил несколько очередей по заключенным, но вскоре пошел на посадку. Вероятнее всего, у немецкого летчика или закончились боеприпасы, или уже было на исходе топливо.

Вскоре беглецы, ориентируясь по солнцу, сумели пересечь линию фронта, и тут же были обстреляны советскими зенитками. Поэтому Девятаев вынужденно посадил самолет в поле недалеко от Вольдемберга, но уже на территории, контролируемой нашими войсками.

Красноармейцы, подбежавшие к самолету, когда увидели, кто прилетел, схватили пленных на руки и понесли, как героев. Правда, контрразведка "СМЕРШ" не поверила, что изможденные до предела заключенные лагеря смерти смогли угнать самолет.

Здесь огромную роль сыграл советский ученый Сергей Королев, который после ознакомления с документацией угнанного самолета и его оборудованием, сразу же заявил органам контрразведки, что угнанный пленными самолет является уникальным и оборудован такой аппаратурой, которую не смогут добыть и несколько десятков разведчиков. Поэтому после проверок всем беглецам разрешили продолжить службу на передовой.

До победы, кроме Девятаева, дожили трое: Фёдор Адамов, Иван Кривоногов и Михаил Емец. Вот только радость от того, что до Победи дожили, была омрачена недоверием со стороны органов государственной безопасности. Например, Иван Кривоногов писал: "Кроме неприязни и недоверия я лично ничего и не от кого не ощущал. Меня неоднократно вызывали в органы МГБ, допрашивали, глядя на меня, как на преступника, и в гражданских организациях смотрели и смотрят, как на человека, не внушающего политического доверия - изменника Родины. Мне до настоящего страшно переживать эти незаслуженные унижения и оскорбления, все во мне протестует против этой вопиющей несправедливости".

Сам Михаил Девятаев оказался в ситуации даже более худшей. Причем преследование коснулось всей его семьи: жену, как супругу бывшего военнопленного, лишили медали "За Победу над Германией", практически ежедневно вызывали в особый отдел, а некоторые коллеги демонстративно при встрече даже переходили на другую сторону улицы. Девятаев не где не мог устроиться на работу, лишь чудом ему удалось уговорить начальника вокзала принять его на должность дежурного по вокзалу в Казани. И только в апреле 1952 года Девятаев был принят на работу первым помощником капитана баркаса, вскоре став капитаном судна.

К счастью, Королев каким-то образом узнал о бедственном положении бывшего летчика и поручился за него. Поэтому 1957 году Михаилу Петровичу Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза. В том же году на горьковском заводе "Красное Сормово" спустили на воду первое экспериментальное судно на подводных крыльях конструктора Ростислава Евгеньевича Алексеева. Корабль получил имя "Ракета", а его первым капитан был Герой Советского Союза Михаил Петрович Девятаев.

Кстати, в 1999 году во время визита в Германию Девятаев встретился с Максом Мейером и Гюнтером Хобомом, теми летчиками, которые были отправлены в погоню за угнанным самолетом.